Том Ходкинсон: «Ничто не устаревает так быстро, как футуризм»
Слухи об исчезновении книг, я думаю, сильно преувеличены. Футуристы пытаются нас уверить в том, что уродливые утилитарные устройства, такие как Kindle и другие электронные книги, со временем полностью заменят листы бумаги, скреплённые клеем или бечёвкой. Они грезят о мире, в котором каждый сможет мгновенно загрузить любую книгу на выбор, ожидая рейс в аэропорту, а старые добрые книжные магазины уйдут в небытие. Техники-утописты даже утверждают, довольно нелепо, что есть какие-то экологические преимущества такого прогресса и что деревья-де будут сохранены. Но они забывают, что деревья — ресурс очень сбалансированный и стойкий, а пластик — нет.
Не стоит забывать, что предки сегодняшних футуристов во времена Герберта Уэллса думали, что в недалёком будущем мы все будем носить серебристые костюмы и передвигаться в белых тарелках на монорельсе или летать по всему городу с реактивными ранцами за спиной. Ничто так быстро не устаревает и не выглядит более глупо, чем фантазии футуристов несколько лет назад.
Эти же самые типы спрашивают меня на вечеринках, ссылаясь на мои собственные книги и издательские предприятия: «В чём Ваша цифровая стратегия?» Когда я слышу такое, мне хочется достать револьвер. Моя цифровая стратегия, в основном, заключается в том, чтобы игнорировать её и надеяться, что это веяние пройдёт так же скоро, как и многие другие, более ранние причуды человечества. В 1960-х годах, например, люди полагали, что виниловые пластинки покончат с книгой, и вместо утомительного чтения можно будет просто послушать граммофонные записи любого произведения.
Я только что открыл книжный магазин, и я явно заинтересован в продвижении книги. Люди говорят мне, что это «смелое» предприятие, но я думаю, они используют это слово как синоним безрассудства, неосторожности или даже просто глупости.
Изучая продажи моей книги или продажи The Idler, я не вижу особого спроса на их электронные копии. В обоих случаях соотношение электронных продаж равняется примерно 1 к 1000, что с трудом можно назвать значительным. «Да, — восклицают футуристы, — но наступит же переломный момент». Вот ещё одни слова, от которых мне хочется схватиться за револьвер, — «переломный момент». Вещь становится популярной в результате тяжелой работы изобретателя этой вещи, но это не какое-то волшебство. Предсказываю — не будет этого переломного момента.
И, когда мы едем в метро, поезде или в автобусе, разве все вокруг погружены в свои электронные книги? Нет, они читают газеты и печатные книги. Потому что читать печатную книгу — хорошо, а дрожать над дорогими, хрупкими электронными устройствами, которые постоянно садятся, — неправильно. Клиенты нашего магазина говорят, что любят просматривать книги, наталкиваясь на новые незнакомые названия. Им нравится встречаться с другими людьми, каждый день бывающими в нашей цитадели старомодного мира.
Тем, кто обвиняет неолуддитов в старомодности и несовременности, я хочу сказать следующее: младшее поколение тоже смотрит в лицо реальности. На этой неделе мне прислали отличный новый журнал под названием «Отложенное вознаграждение» (Delayed Gratification). Это красивое ежеквартальное издание с отменной полиграфией в неторопливой манере излагает последние новости. «Печать не умерла, — заявляют молодые редакторы. — Нет ничего более приятного, чем читать то, что написано тушью на бумаге».
Есть и ещё одна вещь, которую неофутуристы обычно забывают, — красота. Их строго утилитарные вероисповедания, унаследованные от этого ужасного Джереми Бентама, учат, что удобство и скорость являются единственной целью человечества. Они забывают, что форма так же важна, как и содержание. Один из этих футуристов недавно стал читать мне лекцию о том, почему мне нужно смириться с цифровой революцией. Он говорил, что его не волнует форма, ему важно только содержание книги, поэтому он всей душой за электронные книги. Подавляя зевок, я ответил, что обложка книги, качество бумаги, вёрстка — словом, все физические тактильные ощущения во многом дополняют её содержание.
Оглядываясь в прошлое, можно заметить, что печатный станок сделал книгу менее красивой, чем она была раньше. Взгляните хотя бы на книги, которыми пользовались монахи. «Мне кажется, что изобретение подвижного пресса — это катастрофа, сэр, — говорит молодой Чарльз Райдер хозяину дома в рассказе Ивлина Во, впервые увидев ручной пресс. — Он уничтожил каллиграфию».
И ещё кое-что: возвращение высокой печати. На этой неделе я встречался с Мэтью Стинчкомбом, директором европейского подразделения Etsy — сайта, где можно приобрести вещи ручной работы. Он с гордостью вручил мне свою визитку высокой печати, а я с гордостью протянул ему свою такую же. В самом деле, красота еще жива! И старый мир может жить вместе с новым!
Том Ходкинсон — редактор журнала The IdlerИсточник: The Independent